Как там писал классик?
…Инда взопрели озимые. Рассупонилось солнышко, расталдыкнуло свои лучи по белу светушку. Посмотрел старик Ромуальдыч на своего кота восьминогого, да и заколдобился привычно. Думкал думку старик – у всех вот коты двуголовые, триглазые, а мой – как на смех курям, восемь ног, а голова одна, сиамская тварь, как есть сиамская…
Правильно думкал дед Ромуальдыч. Ведь и у автора у его, у классика, тоже две головы было, хотя ног и четыре. Тоже, видать, сиамская кровь, пусть и с пятым пунктом.
Да и у меня такой котяра есть на хозяйстве, сам себе сиамский близнец. Вот, полюбуйтесь.
Но все-таки дедушкин кот особый был. Почти что Финист – ясный сокол. Придет ночью к какой-нибудь Марьюшке или Дарьюшке и превращается в доброго молодца. А как к утру заводит она свою песню, – мол честным пирком, да за свадебку, – тут же перекувыркнется Финист через свою единственную голову, да и уйдет восьминогим красавцем-котом. Хотя тут ничего такого особенного нет, все так делают.
А особенность его была вот какая. Было у него раздвоение личности. Думал он про себя, что он – Тихон. А еще – что Афанасий. Когда как. И хотя коты эти – Тихон и Афанасий – жили обычно мирно, но иной раз вздорили, рычали, когтями друг друга обижали, и до того дело доходило, что разрывались на части, шипели друг на друга, и расходились в разные стороны. Тихон по своим делам, он ученый был кот, а Афанасий – по своим, к Марьюшкам да Дарьюшкам.
А истории у них – уже другие, отдельные сказки.
Тихон Израилевич Хатул-Мадан
Афонька – дикая тварь